Те, кто приходят из темноты - Страница 41


К оглавлению

41

Я поколебался всего одно мгновение, а когда услышал шуршание бумаг, подтвердивших, что Эми по-прежнему занята, достал свой мобильный телефон и включил на компьютере программу «Блютус». Когда она активировалась, я нашел в телефоне нужный раздел и переписал в компьютер все, что скопировал с телефона Эми, прежде чем выехать из Сиэтла.


Я не особенно рассчитывал, что мне удастся что-нибудь узнать из текстовых сообщений, и не стал переносить их из своего телефона. Мне показалось достаточным переписать только музыку, звуковой файл и три фотографии. Я включил наушники в компьютер и загрузил первый звуковой файл. Несмотря на то что он зазвучал громче и без фона, который был в баре, я услышал то же самое. Смеющийся мужчина. Я увеличил звук до упора в надежде обнаружить какой-нибудь намек на то, где сделана запись. Ничего. Просто смеющийся мужчина, в каком-то месте, где ни тихо, ни шумно. Мне этот смех совсем не нравился, но, возможно, причина заключалась в том, что я не испытывал ни малейшего удовольствия, слушая, как чужой мужчина смеется в телефоне моей жены. С другой стороны, она могла вертеть телефон в руках и случайно записать смех совершенно незнакомого ей мужчины, сидящего за соседним столиком в ресторане.

Фотографии тоже никоим образом не прояснили ситуацию. На мониторе ноутбука они были крупнее, чем на телефоне, но по-прежнему оставались темными и расплывчатыми, и я не узнал бы изображенного на них мужчину, если бы встретил его на улице. Сначала два других снимка показались мне совсем никакими — темный фон, светлые пятна. Но постепенно я сообразил, что один сделан на парковке круглосуточного магазина, и на нем изображен мужчина, который туда входит. Я не смог понять, что на второй фотографии (темный бар? — возможно), но мне снова показалось, что на ней видна человеческая фигура.

Я отправил все файлы в папку, запрятанную в недрах жесткого диска. То, что я взял их из телефона Эми, казалось мне воровством, и меня злило, что мне не удалось узнать ничего нового. В голове у меня продолжал звучать голос Бланшара, и я чувствовал себя довольно глупо. Только одно мешало мне считать себя полным идиотом, но сейчас я не мог это проверить.

Я услышал какой-то звук и, подняв голову, увидел, что в комнату вошла Эми.

— Привет, — сказал я удивленно.

— Извини, — проговорила она. — Я не хотела тебе мешать. Мне показалось, ты о чем-то задумался.

— Угу, — ответил я. — Что случилось?

— Скучно, скучно, скучно, — сказала она. — Я собираюсь в деревню, чего-нибудь куплю. Не знаю еще чего. Тебе что-нибудь нужно, пока я еще не нашла ответ на этот вопрос?

На мгновение мне стало интересно, почему она не позвала меня с собой, но я тут же вспомнил, что предполагается, будто я работаю и она решила не вводить меня в соблазн. Это, а также картина, которую я обнаружил, когда вернулся, и есть истинная сущность моей жены. Сдержанная и тонкая по природе, она в случае необходимости бывает резкой, из тех женщин, что может ворваться в ванну, когда я бреюсь, и сказать: «Эй, засранец, ты собираешься починить полку, как обещал, или мне сдать тебя назад в магазин?» Однажды я использовал этот метод с постоянно ругающейся парой, предложив им применить более прямой подход для избавления от скрытых обид. И каждый год на Рождество они присылали мне в участок открытки следующего содержания: «Засранцы — мы все еще вместе». Я считаю это одним из моих главных достижений на службе в полиции.

— Я в полном порядке, — сказал я, улыбнувшись, хотя сердце немного быстрее забилось у меня в груди, наполненное любовью к ней и еще более сильным чувством вины из-за того, что я собирался сделать, а она невольно облегчила мне задачу.

— Ну ладно, — сказала Эми и ушла.

Я еще некоторое время слышал, как она гремела чем-то на кухне, а потом крикнула, что уходит.

Я подождал три минуты, затем вышел из кабинета и быстро поднялся по лестнице. Я остановился около окна, расположенного сбоку от входной двери, и увидел, что наша машина выехала с подъездной дорожки. Я постоял еще десять минут, пока не удостоверился, что она не вернется. После этого я спустился вниз, в кабинет Эми.


Через час я был уже километрах в трех от дома и бежал по проложенной туристами лесной тропе. Я терпеть не могу бегать. Это скучное занятие, требующее физических усилий и, как мне представляется, не имеющее никакого смысла. Человеческое тело не рассчитано на то, чтобы долго бегать. И мой разум тоже. Но хотя мне не нравится это признавать, тело иногда требует, чтобы к нему относились серьезно. Сначала у меня отчаянно разболелась голова, и мне пришлось пару раз остановиться, чтобы откашляться, но сейчас я мчался среди деревьев легко и уверенно. Я устроил пробежку, чтобы наказать себя за то, что произошло накануне ночью. Видите ли, я принадлежу к тем людям, кто по паркам бегает, а не просыпается в них.

А еще я надеялся при помощи бега достигнуть некоторой ясности. Когда я вошел в кабинет Эми, экран ее компьютера был темным. Я подумал было, не включить ли его, но понимал, что для того, чтобы его выключить, потребуется время, а мне совсем не хотелось, чтобы она вернулась и застала меня за эти занятием. Она посчитает такое поведение вторжением в ее личное пространство и будет права. Вместо этого я взял ее КПК. Некоторое время смотрел на то, что он смог мне сообщить, затем выключил его, снова подключил к зарядному устройству, переоделся и отправился на пробежку.

Холодало. Я чувствовал, как стынет воздух и мой рот окутало густое облако пара. Когда я увидел небо сквозь кроны деревьев, оно оказалось свинцовым, а приглушенный свет придавал проносившимся мимо меня соснам и елям голубоватый оттенок. Я решил повернуть к дому, понимая, что скоро стемнеет.

41