— Билл, — начал Фишер, — я знаю, как это трудно, но…
— Вот как, вы знаете? — перебил его Андерсон и резко отвернулся, словно принял какое-то решение. — Вы понятия не имеете…
Он опустил голову и смолк. Больше он говорить не собирался.
Фишер поморщился. Я немного подождал, позволяя Андерсону додумать до конца возникшую мысль.
— Моего отца убили, — сказал я.
Меня мгновенно охватили странные ощущения — ведь этот факт так давно находился в глубинах моего подсознания и мне было трудно представить, что о нем известно далеко не всем. Как странно, что я заговорил о смерти отца сейчас. Впрочем, это был подходящий момент разыграть эту карту.
Фишер удивленно посмотрел на меня.
— Впервые об этом слышу.
— Ничего удивительного. Его убили через два года после того, как я закончил школу. Я учился в колледже.
— Кто его убил?
— Это неизвестно, — сказал я. Теперь Андерсон смотрел на меня. — Полиция не сумела ничего выяснить. Меня там не было. Моя мать уехала погостить к сестре. Кто-то вломился в дом. Отец спустился вниз и наткнулся на них. Он был не из тех, кто отступает при подобных обстоятельствах. И они его убили — сознательно или случайно, никто не знает, — а потом забрали вещи. Старый телевизор, видеомагнитофон, немного драгоценностей и около восьмидесяти долларов наличными.
Фишер явно не знал, что сказать.
— Я не пытаюсь сравнить вашу потерю с моей, — проговорил я, обращаясь к Андерсону. — Но хочу сказать другое: я не в силах вернуть его обратно. И вы не можете вернуть свою семью. Кто-то пришел в ваш дом — в чужой для него — и забрал ваших близких. Они не имели права. Вопрос лишь в том, что вы намерены предпринять?
Андерсон с минуту сидел совершенно неподвижно. Потом посмотрел на нас.
— А что я могу сделать? Полицейские думают, что это сделал я.
— Так скажите нам что-нибудь, что позволило бы взглянуть на ситуацию иначе. Например, как это связано с чеком на двести пятьдесят тысяч долларов, который вы получили.
Его глаза широко раскрылись.
— Проклятье, как вы узнали?
Я кивнул Фишеру. Мне хотелось курить. Разговор с Андерсоном вверг меня в безмерную печаль, и мне захотелось его побыстрее закончить.
— Я занимался делами Джозефа Крэнфилда, — сказал Фишер. — Я адвокат. Вы оказались одним из немногих людей, получивших деньги по его завещанию. И я не мог не обратить внимание на то, что вы не взяли деньги по чеку. Почему?
— Я никогда не встречал этого человека, — ответил Андерсон. — Более того, не подозревал о его существовании. Однажды утром я получил этот дурацкий чек. Я не знал, что с ним делать и почему его мне прислали. Однако было еще письмо.
— Я знаю, — сказал Фишер. — Письмо писал я.
— Черт вас возьми, в таком случае почему вы считаете, что не несете никакой ответственности?
— Что?
— Послать такую сумму денег с подобными условиями?
— О чем вы? Какие условия?
— Вы же писали письмо, вы должны знать.
— В моем письме было написано следующее: «Вот деньги, наслаждайтесь». И еще я сообщил вам, от кого они. И ничего больше. В завещании не говорилось ни о каких условиях.
Андерсон продолжал смотреть на Фишера — очевидно, он ему не верил. На мгновение сомнения возникли и у меня, но на лице Фишера я увидел искреннее недоумение.
— Что было в письме, которое вы получили? — спросил я у Андерсона.
На его щеках появилось два красных пятна на сером фоне.
— В нем было написано, что этот Крэнфилд оставляет мне деньги на том условии, что я приостановлю свою работу. Тогда деньги станут моими. А если я возьму их и буду продолжать работу, меня ждут неприятности. Ну и между строк был намек, что лучше мне от них не отказываться.
— О какой работе речь? Преподавание в университете?
— Нет, — ответил Андерсон уклончиво. — Частный проект.
— Частный? — спросил Фишер. — Тайный? От кого?
— От всех.
Я вспомнил, как выглядела мастерская в его доме.
— И как о нем мог узнать Крэнфилд?
— Понятия не имею. Я поддерживал связь с двумя людьми через Интернет. Мы несколько раз обсуждали мой проект. Другого способа утечки информации я не могу себе представить.
— И вы решили не брать деньги?
— Да.
— А вы кому-нибудь рассказывали о том, чем занимаетесь?
— Нет. Я просто не стал относить чек в банк.
— Он все еще при вас?
— Чек был в доме.
Фишер смотрел куда-то в сторону. Я догадывался, о чем он думает. Он размышлял о том, что является распорядителем по завещанию Крэнфилда, во всяком случае какой-то его части. Однако кто-то подменил его письмо Андерсону и кто-то следил за счетом, с которого деньги были переведены. Как еще они могли узнать, что Андерсон отказался взять деньги, из-за чего три недели назад произошли эти ужасные события?
— Но как они могли это проделать? — спросил я. — Как им удалось заменить письмо?
— Все бумаги проходили через офис Бернелла и Литтона, — тихо сказал Фишер. — Один из них мог это сделать.
— Пожар все уничтожил? — спросил я Андерсона. — Я имею в виду вашу работу.
Андерсон кивнул.
— Да. В тот вечер я забыл взять с собой копию. Теперь все выкладки остались только у меня в голове.
— Но в чем состояла ваша работа? — спросил Фишер.
— Я не могу вам рассказать.
— Нет, — твердо сказал Фишер — Можете. Я должен знать больше.
Возможно, причиной тому был резкий утренний свет, проникающий в кафе, но лицо у Фишера стало каким-то странным. Морщины в уголках глаз обозначились четче, губы стали тоньше.