Те, кто приходят из темноты - Страница 87


К оглавлению

87

— Господи, ты никак не успокоишься! Я случайно услышала его по радио, мне понравилось, и я не стала менять станцию. Не понимаю, откуда ты узнал, что…

— Твой телефон забит его записями.

— Ты рылся в моем телефоне? Боже мой. Когда?

— В тот день, в Сиэтле. Тогда мне показалось, что ты вообще исчезла с лица земли.

— Все, что лежит у меня телефоне, это личное.

— И с каких это пор у нас есть секреты?

— У людей всегда есть секреты, Джек, не будь идиотом. Именно благодаря секретам ты знаешь, что чем-то отличаешься от других.

— У меня нет секретов.

— Ну да, конечно. И потому ты всем говоришь, что ушел из полиции из-за того, что тебе осточертела эта работа? А почему ты не рассказываешь о том, что однажды ночью ты проснулся и начал…

— Я говорю о секретах от тебя. А что ты хотела бы от меня услышать? Что я чуть не…

— Конечно нет. Но…

Она тяжело вздохнула. Погода начала меняться, воздух становился более холодным. Мы посмотрели друг на друга, и на мгновение показалось, что стена рухнула и все противоречия между нами стали абсурдными.

— Хочешь кофе?

Она кивнула.

— Или теперь ты предпочитаешь чай?

Она не сумела сдержать улыбки.

— Нет, кофе меня вполне устроит.


Немного пройдя по пирсу, мы купили по стаканчику кофе. Направились было к берегу, но потом, не сговариваясь, повернули обратно. Всякий раз, когда мы вместе оказываемся на пирсе, наши ноги сами несут нас к этому месту.

Я вдруг понял, что произношу какую-то неловкую, странную фразу.

— Как ты думаешь, хоть какая-то его часть все еще здесь?

— Кого?

Она знала, кого я имел в виду.

— Разве ты не помнишь ветер? Как его… как ветер бросил его в нас, когда мы были на пирсе?

Она отвернулась.

— Ничего не осталось. Ничего здесь и ничего в других местах. Это было два года назад. С ним покончено.

— Нет, — возразил я. — Мы с ним не покончили.

— А я покончила, — сказала она. — Это прошлое. И не трогай его.

И ее подбородок дважды едва заметно дрогнул — я успел это увидеть. Прошло уже очень много времени с тех пор, как я в последний раз видел Эми плачущей. Слишком много, если учесть, что произошло.

— Мы об этом не говорили, — сказал я. — Никогда.

— Тут не о чем говорить.

— А мне кажется, есть.

Она покачала головой, и на ее лице появилась решимость.

— Я была беременна. В пять месяцев существо внутри меня умерло, но я некоторое время носила его в себе. Потом оно вышло из меня. Его кремировали. Мы разбросали пепел над морем. Моя матка была сильно повреждена, и у меня больше никогда не будет детей. К этому больше нечего добавить, Джек. Так случилось, и для меня все закончилось.

— Так почему же ты сменила заставку на телефоне?

— Ты знаешь почему. На той фотографии я беременна. Но я живу дальше. И тебе бы следовало. И я не думаю об этом. Не позволяю тому, что произошло, или событиям пятнадцатилетней давности управлять моей жизнью. Иногда люди умирают. Дети, отцы. А ты должен двигаться дальше. Твой дурацкий Бог Неудачи существует только у тебя в голове, Джек. Ловить некого, преступника не существует. И ничего нельзя сделать.

— Ты не можешь делать вид, что ничего не случилось.

— А и не делаю. Я больше не хочу всей этой чепухи. Я хочу быть кем-то другим.

— Поздравляю, это уже произошло.

— Сволочные у тебя замечания.

— А у тебя сволочные поступки.

И мы набросились друг на друга, точно злобные дети, два человека стояли в конце пирса и кричали другу па друга, люди с любопытством поглядывали на нас, а потом старались обойти кругом, чтобы не попасть в зону военных действий. Некоторые слегка замедляли шаг, чтобы уловить несколько предложений, но никто не понимал, что на их глазах рушится чья-то вселенная.


То, что это произошло, и произошло именно здесь, для меня было пропитано такой горечью, что слова начали застревать у меня в горле. Теперь я уже с трудом слышал, что говорит Эми.

— Эми, просто посмотри мне в глаза и скажи, что дело вовсе не в другом мужчине.

Уже одно то, что я произнес вслух этот вопрос, вызвало у меня ярость и печаль одновременно — с тем же успехом я мог бы сказать: «Мама, почему ты больше меня не любишь?» Казалось, мне снова четырнадцать лет. А когда Эми ничего не ответила, мне стало еще хуже.

— Джек, это глупо.

— Тодд Крейн?

— Боже мой.

— Ничего смешного, Эми. Я задал тебе взрослый вопрос. У тебя роман с Крейном?

— Я… послушай, много-много лет назад, еще до того, как мы с тобой познакомились, мы встречались с Крейном. Очень недолго. С тех пор между нами ничего не было. В голове у этого парня пустота, Джек.

— Тогда кто он? Шеперд?

Она уставилась на меня. Нет, я не попал в цель — если и попал, то не в ту, — однако каким-то необъяснимым образом вывел Эми из состояния равновесия.

— Что… откуда ты про него знаешь?

— Так да или нет, Эми?

Она отвернулась, а ее взгляд затуманился.

— Конечно нет.

— Твои отношения с Крейном — вы встречались как раз тогда, когда ваша компания купила то здание в Беллтауне?

Тревога Эми усилилась, и я понял, что Гэри Фишер был прав по меньшей мере в одном: здание в Беллтауне имело значение.

— Джек, честное слово… тебе не следует влезать в это дело. Оно не имеет к тебе ни малейшего отношения, к тому же ты все равно ничего не поймешь. Поверь мне.

Теперь, когда я начал, мне уже было трудно остановиться, и я пустил в ход последнее имя, то, которое в процессе своего странного расследования я видел в бумагах вместе с именами Эми и Крейна.

87