— А как насчет Маркуса Фокса?
Лицо Эми изменилось. Она заметно побледнела. Я кивнул ее молчанию, не веря больше ее словам. Я не верю Эми, и точка. Все, что произошло между нами в последние годы, перестало казаться нашей общей историей. Время застыло, как лед: сначала прозрачное, незаметно твердеющее, но с каждым прожитым днем оно теряло прозрачность.
— Последний шанс все исправить, — заявил я. — Расскажи мне, что происходит.
Она дрожащими руками вытащила пачку сигарет из сумочки, вытряхнула последнюю, закурила и выбросила пустую пачку через перила. Та самая женщина, которая добровольно занималась сбором мусора на пляже, когда мы с ней познакомились.
— Я плохо реагирую на угрозы, — сказала она.
Она смотрела на меня спокойно и холодно. Пальцы, сжимавшие сигарету, стали розовыми. Я понял, что не знаю эту женщину. Некто, какой-то человек, прежде существовавший только в тени, каким-то образом проник в мою жизнь. И теперь он уничтожал самые значимые для меня вещи, либо похитил их, либо изменил так, что они перестали быть моими. Я думал, что мой дом пуст, что мне удалось защитить его от внешних врагов. Однако я ошибался. Эми с самого начала находилась внутри, именно за ней он и пришел.
И теперь каким-то образом он уводил ее от меня.
Я почувствовал, как что-то отвратительно темное возникает в моей голове, меня начало трясти, и я никак не мог успокоиться.
— Ты уже больше не ты, — хрипло сказал я.
— Нет, Джек, это я. Мне очень жаль, но это я.
— Очень надеюсь, что это не так. Потому что я не знаю эту женщину. И она мне совсем не нравится.
Я повернулся и пошел прочь.
Я ушел, чтобы не видеть Эми. Мои руки сжались в кулаки, словно ими тоже завладел кто-то другой.
Оказавшись на самом конце пирса, я заставил себя остановиться и сделать несколько глубоких вдохов. Мне вдруг показалось, что пирс раскачивается под моими ногами, хотя я знал, что он неподвижен. Рушился мой мир, и я понял, что со мной произошло, когда я стоял на веранде дома в Берч-Кроссинг и не мог вспомнить, где нахожусь.
Интуитивное ощущение, что в течение многих лет я жил внутри сна, а сейчас готов проснуться.
Когда я вернулся обратно, ее уже не было.
Я быстро зашагал по пирсу к берегу, злость прошла. Мне приходилось обходить группки счастливых людей, и я чувствовал себя призраком. Потом я побежал.
Когда я оказался у начала пирса и посмотрел на пандус, то увидел женщину, похожую на Эми, до нее оставалось полсотни метров, она уже почти вышла на Оушен-авеню. Я выкрикнул ее имя.
Если она и слышала меня, то поворачиваться не стала. Она направилась к стоявшей на углу машине, распахнула заднюю дверь и села. Я уже не мог ее догнать.
Тогда я вытащил телефон и набрал ее номер. Включился автоответчик. Теперь она не будет со мной разговаривать.
— Эми, — сказал я — Позвони мне. Пожалуйста.
Потом я набрал номер другого человека и спросил, не может ли он кое-что выяснить. Дожидаясь, пока он мне перезвонит, я поднялся на авеню и тяжело опустился на одну из скамеек в парке. Телефон зазвонил через пять минут.
— Что тебе известно об этом типе? — спросил Бланшар.
— Только имя. А почему ты спрашиваешь?
— Фокс был бизнесменом. Довольно долго он пользовался известностью.
— Был?
— Он пропал девять или десять лет назад.
— У него остались долги?
— Нет. Складывается впечатление, что убойный отдел начал проявлять к нему интерес. Свидетель видел его возле того места, где пропала девушка, в районе Королевы Анны, в четырех или пяти кварталах от его дома. В течение нескольких лет перед этим бывали и другие случаи исчезновения девушек. Довольно много. Детективы получили разрешение осмотреть владения Фокса и обнаружили очень чистый подвал.
— Подозрительно чистый?
— Может быть. Но сам он пропал. Я разговаривал с одним из парней, который побывал в доме Фокса, он сказал, что дом напоминает «Марию Селесту». На столе стояла откупоренная бутылка с вином, сигара со срезанным кончиком, которую так никто и не раскурил, ну и все в таком же роде. Дело до сих пор не закрыто. Но уже давно покрылось пылью, причем Фоксу так и не было предъявлено никаких обвинений. А какое он имеет отношение к тебе, Джек?
— Я не знаю, — ответил я.
— Что-то я тебе не верю, — устало сказал Бланшар. — Парень, с которым я разговаривал, сказал, что о Фоксе спрашивали несколько недель назад. Тот человек сказал, что он адвокат. Хочешь знать его имя?
— Нет, — ответил я и набрал последний номер.
— Ты мне солгал, — сказал я прежде, чем Фишер успел открыть рот. — Я еду в Сиэтл. Ты меня встретишь — иначе я сам тебя найду. А если мне придется тебя искать, ты будешь жалеть об этом до конца жизни.
Я скинул звонок и вышел к краю тротуару, чтобы поймать такси до аэропорта, мотеля или бара, где я мог бы провести ночь перед вылетом на север.
Рэйчел стояла на углу, разинув рот. Она посмотрела в одну сторону улицы, а потом в другую. Затем развернулась, словно это могло помочь. Не помогло. Вот ведь дрянь какая.
Она исчезла.
Просто замечательно.
Спасибо, Лори. Превосходный конец еще одного великолепного вечера.
Конечно, они договорились, что, если кто-то из них двоих подцепит парня на десять баллов, она имеет право уехать с ним, ничего не сказав другой. Соглашение, в большей степени относящееся к Рэйчел, ведь машину водила только Лори, так что той никогда не приходилось оставаться одной у стойки самого модного на этой неделе бара Сиэтла, с перспективой идти домой пешком. И по мере того, как действие выпитого ею вина будет улетучиваться, дорога станет казаться все более длинной. Юбка не самый подходящий наряд для марафона. Да еще и без приличного пальто.