— Мать твою так, — устало пробормотала Рэйчел.
Однако теперь, как говорится, поздно сожалеть о сбежавшем молоке. Или о сбежавшей подруге. Ха. Это смешно или просто остроумно? Или не слишком?
И имеет ли это хоть какое-то значение, если обмен репликами происходит лишь в ее проклятой голове?
Она с сомнением посмотрела на «Жажду Славы». Может быть, стоит вернуться в бар и выяснить, владеют ли они какими-нибудь специальными заклинаниями, вызывающими такси, но кто знает, сколько его придется ждать. К тому же ее совсем не вдохновляла мысль еще об одном разговоре со швейцаром, высоким черным типом, который надувался от собственной важности, еще не зная, что через месяц он снова окажется на улице, чтобы следить за порядком и не давать пьянчугам слишком сильно шуметь.
— Твою же мать, — снова пробормотала она.
А потом поправила свою легкую курточку и помолилась о том, чтобы у нового дружка Лори возникли серьезные проблемы, а член у него был размером с орех кешью.
Потом она еще раз вздохнула и зашагала домой.
— Двадцать семь, Рэйчел, — пробормотала она себе под нос.
Она старалась не сбиться со счета. Ей не хотелось, чтобы ее слова можно было поставить под сомнение. Нужно, чтобы между словами «Мне пришлось пройти…» и «…траханых кварталов» в утреннем электронном послании к Лори было точное число.
Она остановилась, чтобы с минуту отдохнуть. Еще пара кварталов, и она окажется на нужном перекрестке, откуда до дома пятнадцать минут ходьбы. До ее маленького, но симпатичного дома в этом сомнительном районе. Дома, где она хранила свои вещи, спала и ела перед телевизором. Ей повезло, что он у нее есть. Рэйчел прекрасно понимала, что без помощи отца ей бы пришлось делить свое жилище с несколькими ровесницами.
Наконец она снова зашагала вперед, но теперь уже не так быстро. Улицы стали пустынными, лишь изредка мимо проносились машины — люди возвращались домой. Ряды аккуратных домиков в окружении небольших чистых садов, и нигде в окнах нет света. Их обитатели давно нашли то, что искали. И им нет необходимости делать вид, что они могут обрести нечто важное, сидя за стойкой бара в переливах света и в гуле голосов и — в пустоте одиночества. Кому нужна эта дрянь, если у тебя есть гараж на две машины? Все вокруг спали в уюте и тепле. Все, кроме…
…того, кто шумел.
Рэйчел встала и обернулась. Она услышала шаги. Ей не понравилось то, что они произвели на нее такое впечатление — большое дело, шаги! — но было темно и поздно, и она ничего не могла с собой поделать.
У нее за спиной никого не оказалось. Шаги были негромкими, и она подумала, что идущий за ней человек находится еще далеко. Рэйчел вытащила из сумочки телефон.
— Верно, — пробормотала она. — Но пингвины всегда так себя ведут, ты же знаешь? Большинство из них даже не умеют водить машину. За исключением тех, с большими крестами. ЦРУ вывело их для гонок по пересеченной местности.
Она немного помолчала — фальшивый разговор, который должен был отпугнуть преследователя, заставил ее почувствовать себя глупой, но ее подруга Лори утверждала, что таким способом ей не раз удавалось спасти свою задницу. Рэйчел еще раз прислушалась.
Стало тихо. Одинокий путник куда-то свернул. Вот и отлично. Рэйчел продолжала держать телефон в руке, сворачивая за угол, — до ее дома осталось шесть кварталов. Потом она убрала трубку от уха.
Кто-то стоял впереди, на расстоянии двадцати метров от перекрестка.
Человек был не слишком высоким, больше Рэйчел разглядеть не могла — ей мешал уличный фонарь между ними.
Она сделала несколько медленных шагов вперед, вглядываясь в возникшую впереди фигуру.
Силуэт превратился в маленькую девочку, спокойно стоящую посреди тротуара.
— Я заблудилась, — сказала девочка.
— А где ты должна находиться? — спросила Рэйчел.
— Не здесь.
— Ну ладно. А как… хм, как ты оказалась на улице так поздно?
Девочка не ответила на вопрос, и Рэйчел ее не винила. Она знала, что не умеет обращаться с детьми, за исключением своей маленькой сестренки. Дети не работали у нее в офисе и не ходили вместе с ней в спортзал. И не зависали в барах. Поэтому единственным источником сведений о детях была ее старшая сестра, которая никогда не оставляла ее наедине со своими маленькими детьми, словно подозревала, что Рэйчел попытается занять у них денег или научит их курить.
Тем не менее Рэйчел слегка наклонилась, чтобы выглядеть дружелюбно.
— А твоя мама знает, где ты?
— Нет.
— А где ты живешь, милая?
— Я просто хочу оказаться под крышей и не собираюсь возвращаться домой.
«О-хо-хо», — подумала Рэйчел. Неожиданно все сильно усложнилось. Одно дело — потерявшийся ребенок. Такой ребенок мог жить где-то неподалеку у приличных соседей. А сбежавшее чадо — это совсем другая история. Проблемы в семье. Странный дядя Боб. Полный набор.
— Почему? Сейчас уже поздно. И холодно. А дома быть хорошо, тебе не кажется? — спросила Рэйчел.
Девочка терпеливо дождалась, когда Рэйчел замолчит.
— А твой дом где?
Рэйчел приподняла брови.
— В каком смысле?
— Где он?
— Довольно близко, — ответила Рэйчел. — Но…
— Возьми меня к себе домой.
— Послушай, — твердо сказала Рэйчел, — я помогу тебе найти твой дом. Твои родители, наверное, с ума сходят. Но…
Неожиданно ребенок бросился на нее.
Рэйчел была не готова. Она успела лишь выставить руку, чтобы смягчить свое падение, но все равно упала неудачно и ударилась головой о тротуар. Все произошло мгновенно. Перед глазами возникла белая пелена, словно небо озарилось ярким светом.